Время нашего страха - Страница 30

В дверь постучали. И только затем дверь немного приоткрылась, и вошла невысокая женщина. Ей было лет под тридцать. Собранные волосы, внимательный взгляд, красивая оправа для очков, деловой костюм фисташкового цвета. Она подошла к столу.

– Меня просили подняться в конференц-зал для беседы с вами, – сообщила женщина. – Здравствуйте, я Светлана Дербенева.

Он пожал ей руку и указал на стул рядом с собой. От женщины исходил легкий аромат парфюма. Она села на стул, спокойно глядя ему в глаза.

– Меня обычно называют Дронго, – представился ей привычной фразой.

– Я знаю, – кивнула она.

– Откуда?

– Когда обсуждали вопрос, кого пригласить в качестве эксперта, вызывали и меня. Спрашивали, какую сумму мы можем перевести на ваш счет. Вы достаточно дорогой эксперт.

– Вы указали меньшую сумму? – улыбнулся Дронго.

– Вы действительно хотите это знать?

– Во всяком случае мне было бы интересно…

– В два раза меньшую, чем та, которую вам заплатили. Я считала, что такой гонорар слишком велик для эксперта по вопросам безопасности. Так вас представили. Сейчас понимаю, что, возможно, ошибалась…

– Это вы говорите потому, что беседуете сейчас со мной?

– Нет. Это я говорю после убийства Кима Сипакова.

– Откуда вы знаете о его убийстве?

– У нас все об этом знают. – У неё были красивые глаза василькового цвета. Очки придавали лицу некую одухотворенность. – И кроме того, сегодня в нескольких газетах сообщили о смерти известного ученого Сипакова. Выразили соболезнование его семье.

– Вы его знали лично?

– Нет, никогда с ним не встречалась. Но два раза переводила деньги в различные охранные агентства на обеспечение его охраны, как было сказано в договорах.

– И вас не удивило, что Ледков платит за охрану какого-то ученого?

– Не удивило. Эмиль Борисович сказал мне, что Сипаков – друг детства нашего патрона. И он хочет обеспечить охрану своего друга. По-моему, это даже благородно.

– А ваш шеф не совершает благородных поступков?

Она улыбнулась.

– Это тоже входит в круг ваших интересов? – поинтересовалась она. – Или вы спрашиваете ради любопытства?

– Я спрашиваю ради любопытства.

– Да, он иногда совершает поступки, не совсем укладывающиеся в этику современного бизнесмена. Переводит деньги в детские дома, помогал вдовам двух погибших лесорубов. Он не самый плохой капиталист, если вы это имеете в виду.

– Бывают хорошие?

– Относительно хорошие, – немного подумав, ответила она.

– Я слышал, что в вашего шефа дважды стреляли.

– Меня тогда не было в этой компании. Я тоже об этом слышала. Но это было десять или двенадцать лет назад. Тогда вообще много стреляли. В то время я училась в школе, в Петрозаводске. Поэтому мне трудно комментировать эти события.

– Потом переехали в Москву?

– Поступила в институт. Закончила. Вышла замуж. Есть шестилетняя дочь. Муж – специалист по ядерной физике. Вы задаете свои вопросы с какой-то определенной целью или просто хотите больше обо мне узнать? Может, это обычный тест для сотрудников?

Ему нравилась её независимость. И умение держаться свободно.

– Не совсем обычный, – признался он. – Извините, если я задам вам личный вопрос. У вас есть друг?

– Подразумевается, есть ли у меня любовник? – прямо спросила Дербенева. – Нет. Я считаю такую жизнь глупой и аморальной. Если бы я разлюбила своего мужа, то сразу бы от него ушла. Вы пригласили меня для того, чтобы узнать как можно больше о моей личной жизни? Или вы считаете, что, если я могу изменять мужу, значит «могу и Родину продать»?

– Мне необходимо выяснить где произошла утечка информации, – пояснил Дронго. – И не стоит обижаться. Дело в том, что убийца Сипакова знал, когда он останется один. То есть он точно знал, что бывшие охранники уже сняли свое наблюдение, а новые ещё не появились.

– И вы думаете, что я могла сообщить ему об этом? Слава богу, в моём окружении пока нет таких психопатических преступников.

– Почему психопатических?

– Если человека убивают ни за что, то это может сделать только неуравновешенный маньяк. И вообще, на убийство человек с нормальной психикой не пойдет. Я думаю, нормальному человеку трудно зарезать даже курицу, не говоря уже об убийстве другого человека. Я ещё могу понять, когда кто-то совершает убийство в состоянии аффекта, как говорят юристы, но просто так, хладнокровно. Прийти и застрелить человека… По-моему, у любого убийцы есть некие отклонения от обычной нормы. Патологические отклонения.

– Может быть, – согласился Дронго. – И вы никому не рассказывали о переводе денег?

– Никому, даже мужу. Мне и в голову не могло прийти, что ему будет интересно. Нет, конечно. Я никому об этом не рассказывала. И как только получила указание от Эмиля Борисовича, сразу перевела деньги. Собственно, сейчас с этим нет никаких проблем. Были бы деньги…

– Большая сумма?

– Я не имею права сказать, пока мне не разрешат об этом говорить. В данном случае это корпоротивная информация.

– Согласен. – Ему было приятно разговаривать с этой женщиной. – У меня ещё несколько вопросов. Не касающихся лично вас. Но мне интересны ваши наблюдения, ваши суждения. Как вы относитесь к телохранителю вашего шефа? Что вы о нём можете сказать?

– Александр Трофимович? Нормальный служака. С развитым чувством долга, спокойный, уравновешенный. По-моему, он не тот человек, которого вы ищете.

– Я не говорил, что подозреваю именно его. Я могу узнать ваше мнение об Игоре, который работает в вашей компании?

– Он близкий родственник Ледкова, – предостерегающе заметила Дербенева, – родной брат его жены.