Время нашего страха - Страница 28

– В любой момент могут появиться дополнительные факты, – не собиралась сдаваться Вакуленко. – И мне трудно будет найти вас где-нибудь на Сейшелах или на Канарских островах. В нашей прокуратуре бюджетное финансирование, и наши курьеры не смогут добраться так далеко.

– Можно ближе, – Дронго с огорчением подумал, что у неё стереотипное мнение о богатых людях, обязательно отдыхающих на каких-нибудь островах.

– А если убийца поедет за вами? – не унималась старший следователь. – Если он находится в вашем ближайшем окружении, чего никак нельзя исключать?

– Тогда мы его легко найдем, – ответил Ледков.

– Вы очень самонадеянны, – вздохнула Вакуленко, – и нашли себе такого же самонадеянного адвоката. Давайте ваши пропуска. Можете уезжать куда хотите. Но оставьте нам хотя бы ваши контактные телефоны.

– Обязательно, – кивнул Дронго за себя и Ледкова, который, достав визитную карточку, записывал на ней номер своего мобильного телефона.

– У меня последний вопрос, – вдруг сказал Удальцов. – Кого вы сами подозреваете, господин Ледков? Историю про вашего друга детства, который оказался бандитом, я уже слышал. Хомичевского мы, конечно, будем искать. Но месть через столько лет – это довольно слабый мотив для убийства. Тем более для нескольких преступлений. Так кого вы лично подозреваете?

– Не знаю, – честно ответил Ледков. – Я действительно ничего не понимаю. У меня к вам только одна большая просьба. Не дергайте по пустякам Тамару, жену Кима. Ей и так сильно досталось. До свидания.

Они с Дронго вышли в коридор. Спустились по лестнице. Навстречу им поднимался Петунин. Увидев их, он остановился.

– Она вам что-нибудь рассказала? На тебе лица нет, Гена.

– На столе у погибшего Кима нашли конверт в цифрой «три», – убитым голосом сообщил Ледков. – Это Хомичевский. Я с самого начала знал, что это он.

– Какой конверт? – не понял Петунин. – Он же сказал вчера, что порвал и сжег конверт.

– Он сказал нам об этом позавчера, – возразил Дронго, – а вчера конверт нашли рядом с убитым.

– Но там первой появилась Тамара, – вспомнил Петунин. – Она не увидела этого конверта?

– Наверно, нет, – ответил Ледков, – ты можешь себе представить, в каком состоянии она была? Зачем ей ещё смотреть на какой-то конверт. Я даже не представляю, как она всё это выдержала и не упала в обморок. Сумела ничего не тронуть и сразу вызвать милицию. У неё железные нервы.

– И этот конверт был на столе? – не мог успокоиться Петунин.

– Да. Убийца хотел, чтобы мы точно знали, кто и зачем убивает Кима. Можешь себе представить, какая сволочь. Это Толик Хомичевский. Больше никто такое сделать не может.

– Ты уже достал всех этим Толиком, – разозлился Петунин. – Ты его совсем не помнишь. Он же кретин, убийца, уголовник. Откуда у него столько ума, чтобы всё это устроить. Как он узнал, что Ким останется один? Откуда?

– Не кричи, – тихо попросил Ледков. – У меня и так с самого утра голова болит.

Он махнул рукой и пошел вниз по лестнице. Петунин посмотрел ему вслед.

– Идите с ним, – попросил он Дронго. – В таком состоянии он мне совсем не нравится.

– Ему всё время намекают, что убийца может быть кто-то из его ближайшего окружения, – пояснил Дронго, – поэтому он так нервничает. Трудно смириться с мыслью, что тебя предаёт кто-то из самых близких.

– А вы в этом сомневаетесь? – спросил Петунин, когда Дронго уже начал спускаться по лестнице.

– Нет, – вдруг ответил Дронго, обернувшись. И поспешил вниз за Ледковым.

Обратно они возвращались, не сказав друг другу ни слова. Когда подъехали к офису Ледкова, тот повернулся к Дронго.

– Вас отвезут, куда вам нужно.

– Мне нужно сидеть с вами круглосуточно, – возразил Дронго. – Я не привык халтурить на своей работе. У нас и так уже была серьезная ошибка с Кимом Сипаковым. Мы недооценили оперативность преступника. Больше такой ошибки мы с вами не допустим. Я поднимаюсь вместе с вами.

– Думаете, моих телохранителей недостаточно? – криво усмехнулся Ледков.

– Думаю, что нет, – жестко ответил Дронго. – В подобных случаях важны не кулаки, а мозги. Смею думать, мои мозги не хуже, чем кулаки ваших костоломов.

Они вошли в здание, поднялись на четвертый этаж. Охранники следовали за ними. Сразу четверо. И Казберук впереди. Геннадий Данилович вошел в свой кабинет и прошел к своему креслу. Устало в него опустился. Дронго сел на один из стульев, стоявших у стола.

– Что мне теперь делать? – спросил Ледков потухшим голосом. – Действительно уехать на Сейшелы и там спрятаться? Или Хомичевский приедет за мной и туда! Кто-то из моих близких сошелся с этим негодяем и теперь сливает ему информацию.

– Я бы не был так категоричен.

– Но вы сами видите, что происходит. Сначала задушили Низамова, потом выбросили из окна Борю Туричина и, наконец, вчера застрелили Кима Сипакова. Что сделают со мной? Четвертуют? Отрежут голову? Или раздавят катком?

– У вас буйная фантазия.

– Это не у меня. А у того негодяя, который всё это подстроил и решил нас перебить по одному. Только почему он начал с Байрама? Ему нужно было начать с меня или с Жени Петунина. Первые двое должны были быть именно мы. Чтобы остальные не успели подготовиться. Ведь у нас есть свои возможности, свои охранники, свои телохранители. Мы можем нанять новых людей. А несчастный Байрам был беззащитен. Сколько раз мы его уговаривали бросить этот чертов санаторий, но он нас не слушал.

– Правильно делал, – ответил Дронго. – Он ценил вашу дружбу, а не вашу способность ему помогать деньгами или устраивать на работу.